– Но как? – я действительно не понимала.

– Понятия не имею, – Ири вздохнула. – Мне кажется, она его с первого взгляда любила. Но ведь ты его видела – он прекрасен. И характером мягок, и терпелив, и способен быть чутким, что для Дракона дело необычное. И думаю, что он знает о ее чувствах. А может, и не знает. Он любит женщин, но все его увлечения скоротечны, потому государыня их и пропускает мимо. Смирилась. Однако если она заподозрит, что он влюбился, то пусть хранит свет ту бедняжку…

О влюбленности говорить было слишком преждевременно. Зачем Ири так нагнетает? Но она была бесценным кладезем информации, потому я уточнила:

– И что же ты посоветуешь?

Ири развела руками:

– Стать любовницей старшего брата или служанкой государыни. В обоих случаях ты будешь застрахована.

Проводив ее, я долго смотрела в окно. На фоне темного неба бесконечные шпили, заканчивающиеся у самых скал, выглядели особенно угрожающе. Подошла к двери. В коридоре стражи не было, и я в очередной раз не смогла миновать порог – магическая защита стояла прочно. Медленно переоделась в длинную ночную рубашку, но спать совершенно не хотелось. Однако мне надо было отдохнуть – завтра предстоял серьезный разговор с Тхэ-Ра, и поутру соображается лучше. Улеглась, накрылась теплым одеялом – таких теплых дома не использовали, но мне почему-то понравилось. Услышав скрип, повернулась к двери.

– Ири?

Однако свет от камина осветил отнюдь не фигуру служанки. Я вскрикнула и немедленно села.

– Тихо, – сказал Шах-Ра. – Я просто пришел поговорить.

В спальню ночью? Поговорить? Понятное дело, что в статусе принцессы я даже вообразить не могла такой наглости. Но здесь правитель он. А кто я? Бесправная пленница. Я не ответила – не хотела нагрубить. Просто натянула одеяло до самого подбородка и ждала.

Шах-Ра подошел и сел на постель, а потом протянул руку и взял за одеяло.

– Почему ты боишься, страшилка? Разве я сделал что-то…

Этот вопрос по десятому кругу меня разозлил до дрожи. Да, бесы вас дери, вы оба пугаете! Потому что вы созданы для того, чтобы пугать! Не это ли есть корона Дракона – всеобщий ужас? Но они мечтают о каком-то притворстве? И я ответила, хоть голос и дрожал:

– Я боюсь, потому что не знаю, что у вас на уме.

– Разве я не объяснил? Хочу поговорить. Успокойся.

И сразу после рванул одеяло, открывая меня. Сказал быстро и тихо:

– Успокойся. Ляг. Не двигайся.

И я почувствовала, как мои мышцы сковало – теперь совсем не страхом, а чужой волей. Он был сильным магом. Сердце бешено заколотилось.

– Не бойся.

Сказал тем же тоном, а я ощутила, как мое дыхание начало выравниваться. Я ничего не могла с этим поделать, не могла сопротивляться внушению! И только в голове звенело от мучительного бессилия. Но теперь это был не страх – раздражение, злость. Хотя нет, ненависть.

Он чуть наклонился надо мной, разглядывая. Моя ночная рубашка была длинной и непрозрачной, но я ощутила себя обнаженной.

– Не злись, страшилка. Я нечасто так делаю. Считается, что такое насилие над волей допустимо только в исключительных случаях. Но ты постоянно убегаешь, а у меня есть очень важный вопрос.

– Тогда… отпустите… это невыносимо!

– Хорошо, – неожиданно согласился он. – Только при условии, что ты честно ответишь мне, а не попытаешься раствориться в стене.

– Я… я постараюсь.

– Где твоя магия собирается? – он, не дождавшись ответа, вдруг положил мне руку на живот, и ладонь обожгла даже сквозь ткань. А я даже дернуться свободы не имела! – Здесь? Все, успокойся. Я ее держу, чувствуешь? Теперь не получится оправдаться тем, что не можешь себя контролировать. Все? Я отпускаю?

Я ничего не поняла, но кивнула. Мое тело вмиг освободилось от магической скованности, и даже страх вернулся, хотя не такой сильный. А еще я чувствовала, что меня не бросает в сторону, есть желание скрыться от его взгляда, но оно вполне контролируемо! Как он сказал? Держит? Но ведь в животе действительно молчало, как если бы жар от его руки гасил внутреннее пламя. Я снова села, но руку он так и не убрал. Вроде бы это здорово помогало, но притом он сам был вынужден быть ко мне слишком близко.

– Нормально? – переспросил мягко. – Готова поговорить?

Я растерялась окончательно:

– Да, государь.

– У меня тот же самый вопрос, который я уже задавал, но не смог получить ответа. Чего бы ты сама хотела в идеале?

– Оказаться дома, – честно ответила я.

Он улыбнулся:

– Нет. Из того, что реально. Спрошу еще более прямо: ты хочешь стать женщиной моего брата? Конечно, он сам будет решать, но мне интересно узнать.

– Вы, правда, хотите честности?

– Зачем бы я спрашивал?

Я ответила именно то, что думаю:

– Нет, государь, не хочу. Я ничьей наложницей, любовницей, подстилкой, любимой женщиной, утехой и все прочее, о чем могла забыть в этих терминах, быть не хочу. В идеале, если уж исходить из текущих условий, я предпочла бы стать служанкой государыни. А еще лучше, чтобы меня отпустили на свободу, сняв обе печати. У меня есть жених… Я не лгу, государь. И именно это сказала вашему брату. Если бы вы были настолько милосердны, что отпустили бы меня к нему…

– Нет, – перебил он. – Не отпущу. Значит, ничьей? Ни Тхэ-Ра, ни моей?

– Именно так.

Мне казалось, что он разозлится, но он почему-то тихо рассмеялся:

– Мне сто тридцать лет, но я впервые слышу подобное от женщины. И дело, думаю, далеко не только в моем статусе.

Тут он не преувеличил. Младший Дракон был воистину красив – чем больше я смотрела на его лицо, тем больше это понимала. Он мог родиться сыном куранийского фермера или дроккийского моряка, но и тогда девушки смотрели бы на него с восхищением. И даже страсть к нему Ориллы легко понималась.

– Простите за эти слова. Но вы ведь сами просили честности.

– Просил. Благодарю тебя хотя бы за это.

Он, кажется, пребывал в хорошем настроении, потому я рискнула:

– Тогда прошу честности в ответ, государь. Каковы шансы, что мои надежды сбудутся?

– Никаких, – тем же мягким голосом отрезал он. – Если ты не нужна Тхэ-Ра, я заберу тебя себе. Если ты нужна Тхэ-Ра, тогда… Даже не знаю. Тогда случится первый в истории спор между Драконами из-за женщины. Мы не делимся вещами, а наложницы – это вещи.

– Но делитесь женами! – не сдержалась я.

Он посмотрел с непонятным удивлением:

– Ты ведь не сравнила сейчас государыню с собственностью? Мать будущих Драконов – с вещью? Это прозвучало бы крайне неуместно. Жена – это жена, на себя не примеряй. Жена – самая достойная женщина, залог процветания Дрокка в будущем. И когда ее сыну исполнится сто лет, она возьмет за руку мужа и уйдет вместе с ним в Вечность. Наш свадебный ритуал гарантирует, что если она родит хотя бы одного сына, то не умрет, пока жив ее Дракон. И он не выберет себе другую жену, если она уже стала матерью нового Дракона. Это тонкие материи, которые куранийцу не понять, но они намного больше, чем обычная любовь, преданность или, уж тем более, ревность. Ну а делить самую прекрасную из женщин – это уже давно просто дань традициям. Мы обязаны делить все государство без сомнений и борьбы, разве мы способны бы были на это, если бы не смогли разделить даже жену? Она просто символ отсутствия между нами любых разногласий.